Имена Хомякова и Аксаковых прочно связаны между собой как в восприятии современников, так и в памяти потомков. Связь эта возникла на московской почве.
Хомяков родился в Москве 1 (13) мая 1804 года, здесь получил образование (вольнослушатель университета, он выдержал кандидатские экзамены по математическому отделению), но «осел» в Москве с 1830-х годов и занял в ней особое место, настолько особое, что без него она была «неполна», по уверению В.С.Аксаковой 1 . С начала 1840-х годов его дом на Собачьей площадке (в районе Арбата) стал центром притяжения многих замечательных представителей русского общества. Гостями Хомякова были В.А.Жуковский, А.С.Пушкин, Д.В.Веневитинов, М.Ю.Лермонтов, Н.В.Гоголь, И.С.Тургенев, П.Я.Чаадаев, Т.Н.Грановский, А.И.Герцен, Н.Ф.Павлов, В.Ф.Одоевский, М.П.Погодин, С.П.Шевырев и другие знаменитости.
У Аксаковых, живших в Москве с осени 1826 года, тем временем старший сын Константин (1817-1860) в 1835 году окончил словесное отделение Московского университета. Еще в 1833 году К.Аксаков видел Хомякова на вступительной лекции С.П.Шевырева по русской словесности, а в университетском кружке Н.В.Станкевича распевал ставшей общей студенческой песнью «За туманною горою» — казачью песню из драмы Хомякова «Ермак». В 1840 году он познакомился с Алексеем Степановичем, завязалась дружба, произошло сближение двух семейств.
С этого года К.С.Аксаков — деятельный член славянофильского содружества, в его лидере Хомякове нашедший единомышленника, верящего в историческую миссию России среди других стран, в ее народ, в сельскую общину, в силу предания. Буквально завороженный хомяковской идеей «воспитания общества», Константин Сергеевич истово проповедовал ставянофильские воззрения в салонах того времени, первым из славянофилов оделся в русскую одежду (сапоги, рубашка с косым воротом, зипун, мурмолка), отпустил бороду. Хомяков также оделся в русский костюм и осенью 1844 года вместе с Д.Н.Свербеевым отправился в Тулу показывать мурмолку «тамошним львицам». (Остался рисунок, запечатлевший главу славянофилов, так сказать, в народном обличье.)
Стремление К.С.Аксакова добиться быстрого результата в нравственном воздействии на окружающих привело его к разочарованию: если в 1844 году многочисленное аксаковское семейство не могло удержать Константина Сергеевича от беспрестанных выездов в свет, так что сестры даже запирали его в комнате, чтобы работал над диссертацией, то уже осенью следующего года Аксаков признался Гоголю, что светское общество стало ему «несколько в тягость». А в 1853 году он жаловался А.И.Кошелеву на «непобедимую мерзость света», с которым необходимо порвать все связи. «Когда я говорил о том же Хомякову, он на это возражал мне, что так как около нас нет другой общественной жизни, то нельзя не примкнуть к этой» 2 .
Что другое мог предложить Хомяков К.С.Аксакову в 1853 году? Славянофилам, не занимавшим ни одной университетской кафедры, до 1856 года не имевшим журнальной трибуны 3 , оставалась одна возможность непосредственного влияния на общество горячностью своей проповеди, темпераментным словом. Хомяков этой возможностью не пренебрегал и в отличие от Константина Сергеевича на скорый результат не рассчитывал. Он знал, что путь пролегает «по жестким глыбам сорной нивы. » Хомяков общался с людьми разного уровня, И.С.Аксаков в пору редактирования «Московского сборника» 1852 года не без оснований сетовал на то, что «с 10 утра всякий дурак валит к Хомякову» 4 , так что нет возможности потолковать с хозяином дома наедине. Сам Хомяков за два года до смерти писал: «Я не стыжусь признаться в любви к слову, и по преимуществу к слову устному: в нем сила великая. » 5 .
Однако Хомяков и К.С.Аксаков не ограничились устной проповедью славянофильских начал: почти во всех славянофильских изданиях их имена встречаются вместе: в журнале «Москвитянин» в 1845 году под редакцией И.В.Киреевского, в трех «Московских сборниках» 1846, 1847 и 1852 годов, в «Русской беседе». (В день похорон К.С.Аксакова 3 января 1861 года в Москве вышла последняя книжка «Русской беседы», которая открывалась незавершенной статьей Хомякова, а заканчивалась некрологом К.С.Аксакову. «Надгробный памятник им обоим», — как заметил И.С.Аксаков 6 .
Читайте также: Есть ли хомяки с красными глазами
Их дружбе не мешала ни разница в возрасте (Хомяков был на тринадцать лет старше), ни в образовании (Хомяков по образованию математик, К.С.Аксаков — филолог), ни несхожесть характеров: Хомяков — человек легкий, с неистощимым запасом веселости. Константин Аксаков — всегда серьезный, готовый за убеждения идти хоть «на плаху», споры с ним историк С.М.Соловьев считал «вредными для здоровья». Диспуты (часто — споры с «невероятными криками», по свидетельству С.Т.Аксакова) внутри славянофильского кружка по поводу русского пути и места русских в истории, никогда не выносившиеся в статьи, нередко имели поэтическое завершение. Заметим, что русскому обществу Алексей Степанович Хомяков стал известен с 1820-х годов прежде всего как поэт. Известен отзыв Пушкина о стихотворениях, написанных Хомяковым во время русско-турецкой войны 1828-1829 годов, как о «прекрасных». Стихотворная драма Хомякова «Ермак» (М., 1832) шла на петербургской и московской сценах, его вторую драму «Димитрий Самозванец» (М., 1833), не допущенную к постановке, не склонный к восторженности историк М.П.Погодин назвал «чудом». К.С.Аксаков, писатель и филолог, также был известен и как автор гражданской лирики.
Одно из лучших стихотворений Хомякова «Не говорите: «То былое. «» написано им как поэтическое завершение спора с К.С.Аксаковым (ответившим Хомякову, в свою очередь, стихотворением «Поэту Укорителю»):
Не знает старых тех грехов».
Нет, этот грех — он вечно с вами,
Он в ваших жилах и в крови,
Он сросся с вашими сердцами,
Сердцами, мертвыми к любви.
Молитесь, кайтесь, к небу длани!
За все грехи былых времен,
За слезы страшной той годины,
На гибель Русской стороны.
За рабство вековому плену,
За робость пред мечом Литвы,
За стыд и скорбь святой царицы,
За смерть и стыд его детей,
За пьянство бешеных страстей;
За сон умов, за хлад сердец,
За гордость темного незнанья,
За то, что, полные томленья,
Пошли просить вы исцеленья
И блеск побед, и счастье мира,
Хмельные мудростью земной,
Вы отреклись от всей святыни,
За все, за всякие страданья,
За всякий попранный закон,
За темный грех своих времен,
Пред Богом благости и сил,
Чтоб Он простил, чтоб Он простил!
По праву старшего Хомяков предостерегал К.С.Аксакова от необдуманных поступков. В 1851 году последний разгневался на В.А.Соллогуба, осмеявшего Константина (под именем Вячеслава Владимировича Олеговича) в фарсе «Сотрудники, или Чужим добром не наживешься». Разъяренный Аксаков собрался вызвать автора на дуэль, и Хомякову стоило немалого труда отговорить его. Даже внутри славянофильского кружка возникали трения из-за непредсказуемого характера Константина Сергеевича. Кошелев — редактор «Русской беседы» — в своих воспоминаниях о Хомякове в «Русском архиве» (1879) писал, что из сотрудников всех требовательнее и настойчивее был К.С.Аксаков и Кошелеву не раз приходилось обращаться к Хомякову «для укрощения порывов его исключительности». К «свирепому агнцу», как Хомяков называл Константина Сергеевича, обращено его стихотворение-назидание «Давид»:
Певец-пастух на подвиг ратный
Ни шлема, ни брони булатной,
Но, духом Божьим осененный,
Он в поле брал кремень простой —
И падал враг иноплеменный,
И ты — когда на битву с ложью
Восстанет правда дум святых —
Не налагай на правду Божью
Гнилую тягость лат земных,
А Божье слово — Божий гром!
Что же до их личных отношений, то на протяжении 20 лет знакомства никаких размолвок, тем более ссор между друзьями не было. (Знаменательно, что, несмотря на разницу лет, умерли они почти одновременно). И семейства два десятилетия жили одним миром, общими интересами, с «крепкой связью единомыслия», по словам Ивана Аксакова 7 .
Читайте также: Как определить когда хомяк беременный
И в Москве, и в Абрамцеве, имении Аксаковых, Хомяков — первый по важности гость.
Иван Сергеевич Аксаков, в отличие от брата живший обычно вне дома (чиновник уголовного департамента Правительствующего Сената, затем Министерства внутренних дел и много по служебным надобностям разъезжавший по России), в письмах родным постоянно спрашивает о Хомякове как о близком дорогом человеке «с такою светлою, верящею душою», посылает поклоны ему, размышляет о его статьях и стихах, сообщает ему сведения об Ярославской губернии, интересуется его мнением относительно народного обучения и относительно своих стихов. Зимой 1852 года, когда заболела, а затем умерла жена Хомякова Екатерина Михайловна, в Москве жил только Иван Аксаков (семья — в Абрамцеве), навещавший и поддерживавший друга; от него мы знаем, в каком состоянии находился Алексей Степанович. «Я сейчас от панихиды, — сообщал Иван Аксаков родным. — Хомяков покоен, но ужасен. Он заставляет себя быть покойным страшною силою воли и христианским убеждением, но иногда прорывается всею слабостью человека, и тогда я и глядеть на него не могу: так он жалок и страшен» 8 .
Хомяков и Аксаковы особенно сблизились после этой смерти; в 1840-е годы ушли из жизни славянофилы Д.А.Валуев и В.А.Панов, тогда же уехали из Москвы на службу в Петербург Ю.Ф.Самарин и А.Н.Попов, братья Киреевские бывали в Москве нечасто (в 1856 г. оба умерли). Большая семья Аксаковых помогала Хомякову справиться с одиночеством, щедро одаривала его душевным теплом.
И Хомяков в свою очередь поддерживал Аксаковых в 1859 году, в дни болезни главы семейства. На его смерть Хомяков откликнулся некрологическим очерком, напечатанным в 1859 году в «Русской беседе»: С.Т.Аксаков назван в нем «великим художником», живописцем русской природы, великолепным мастером русского языка, который он своими произведениями продвинул «вперед, даже после Пушкина и Гоголя».
Когда после смерти С.Т.Аксакова заболел Константин, Хомяков вслед за докторами настаивал на заграничном лечении. «. У меня на него досада: — жаловался в 1859 году Хомяков Ивану Аксакову, — уж и так не слушался никого и болезнь на себя накачал, и теперь упорствует, как хохол, забывая обязанности, налагаемые на него достоинством москвича, т.е. разума воплощенного. Ему нужно побывать за границею, нужно зимою подышать другим воздухом. И там он будет полезен всячески и славянам, и себе, и нам всем» 9 .
В 1860 году, когда здоровье Константина еще ухудшилось и началась чахотка, Хомяков навещал больного по два раза в день, оказывая помощь и ему, и семье. В августе 1860 года на аксаковской даче в Сокольниках состоялось их последнее свидание — больной уезжал лечиться за границу.
Когда 5 октября 1860 года в Вене, где находились Иван и Константин Аксаковы, была получена телеграмма о смерти Хомякова, ее содержание в течение двух недель скрывалось от Константина. После пережитого им потрясения Иван Аксаков сомневался, что лечение пойдет на пользу, а о жизни брата без Хомякова не мог думать без ужаса: «Возможность делиться с ним всеми мыслями составляла едва ли не главную приманку для Константина в Москве» 10 . Смерть Хомякова, без сомнения, ускорила кончину К.С. — через два с половиной месяца после ухода Хомякова он умер на греческом острове Занте. В предсмертном бреду Константин Сергеевич видел или звал Хомякова — сестра Любовь Сергеевна, находившаяся при умирающем, записала в дневнике его слова: «Божественный Алексей Степанович!» 11
И Иван Сергеевич Аксаков, с годами все более и более проникаясь славянофильскими воззрениями и все более ценя Хомякова, пережил его смерть как громадную потерю для кружка и большое личное горе. В те дни никто лучше Ивана Аксакова, на наш взгляд, не сказал о значении Хомякова для русской жизни и никто лучше его не выразил чувство сиротства, испытанное каждым из оставшихся сторонников: «. для меня — точно потемки легли на мир, точно угасло светило, дневным светом озарявшее нам путь, — писал он 19 октября 1860 г. из Вены А.И.Кошелеву. — Он был нашею общественною совестью, и даже совестью каждого из нас лично; он был нашею гордостью и в то же время истинною утехою; он всем нам был опора и вождь и друг и центр, нас соединявший. Он просто был необходимым элементом жизни каждого из нас. Теперь для нас наступает пора доживанья, не положительной деятельности, а воспоминаний, доделываний. История нашего славянофильства как круга, как деятеля общественного замкнулась. Какое великое явление жило и действовало в мире и как мало оно было оценено. Нам с Вами рассуждать о неизмеримости нравственного значения Хомякова нечего. Мы это слишком хорошо знаем, и всю остальную жизнь нашу будем постоянно вдумываться в это явление, опускаться в глубь его мысли, возноситься, сколько можно, на высоту его духа и его лирических порывов. Сколько света дал он людям, сколько мыслей, сколько возвышенных звуков, сколько радости и отрады, — без гордости, а с детскою простотою расточавши направо и налево сокровищницу своих даров! Не только был он человек гениальный, но и святой человек, не только деятель общественный, и мыслитель, и поэт, но и великий человек христианства, великий учитель церкви» 12 . Добавим, что Хомяков поражал современников разнообразием своих талантов, «золоторассыпчатостью», по выражению Погодина.
Читайте также: Как делают хомяки звуки
Именно И.С.Аксакову пришла мысль собрать все статьи и стихотворные произведения Хомякова; оставался долг перед памятью Хомякова и Константина. Он налагал на оставшихся в живых обязанность предупредить «перерыв преданий», как говорил И.Аксаков. Это было возможно исполнить изданием сочинений славянофилов. В 1860 году в Лейпциге он опубликовал одно из последних сочинений Хомякова — «К сербам. Послание из Москвы», в следующем — вместе с А.И.Кошелевым издал первый том сочинений Хомякова, затем труды Ивана Киреевского. В своих газетах «День», «Москва», «Русь», издаваемых в 1860-1880-е годы, Иван Аксаков популяризировал в обществе славянофильские убеждения, приспосабливал их к пониманию рядового читателя. Если при жизни Хомякова и старших славянофилов их мысль шла «вглубь», то Иван Аксаков стремился распространить ее «вширь».
При этом он не обольщался на свой счет, понимая, что не обладает концептуальным мышлением, которое отличало Хомякова и брата, не имеет их уверенности в непреложности славянофильских принципов, наконец, не соответствовал им своими скромными способностями, но вокруг себя не видел людей, которым мог бы передоверить обязанности. Именно он после смерти Хомякова станет «внешним центром» для оставшихся славянофилов. «Я несу знамя не по силам, — признавался он Е.А.Свербеевой, — но нести его другому некому. Моя забота в том, чтоб не уронить чести знамени, чтоб сохранить его в чистоте, но в то же время чтоб идти с ним вперед в жизнь, а не оставаться на одном месте» 13 .
Размышляя о судьбе живших в XVIII веке церковных деятелей, Хомяков как будто провидел свою собственную: «Какой бы ни был Ваш теперешний или будущий вывод из полного изучения науки, не жалейте о подвиге мыслителей, как будто пропавшем даром. семена, посеянные давным-давно, должны дать плод, и не даром пропадет труд того, кто приближает время спелости» 14 . И хотя в шутке графа Д.Н.Блудова, что все славянофилы могли бы поместиться на одном диване, была доля правды, их имена не «канули в Лету», а труды Алексея Степановича Хомякова, как кажется, «приближают время спелости».
Журнал «Наше Наследие» — История, Культура, Искусство
- Свежие записи
- Как определить пол хомяка Джунгарика у маленьких
- Как сделать лабиринт для хомяка своими руками
- Как ухаживать за хомяком в домашних условиях
- Что должно быть у хомяка в клетке
- Что делать если укусил хомяк до крови
- Кролики
- Крыса
- Летучая мышь
- Морская свинка
- Хомяки
- Шиншилла
- Ящерица